Автор этих заметок в 1994-2001 году работал специалистом по ценным бумагам. Серия материалов «Брокерские байки» основана на личных воспоминаниях и рассказах коллег.
На биржу ведёт много путей. По крайней мере в середине 90-х было так. Сейчас, конечно, всё устаканилось: профильное образование, практика, отбор и отсев. Потом продвижение по службе и карьерный рост. Тогда же, без малого тридцать лет назад, рынок ценных бумаг рождался в России с нуля.
Всё, что было до революции и потом возродилось при НЭПе в двадцатые годы, — было делом давно минувших дней. Нежный росток пробьёт несколько сантиметров асфальта, но если залить его метровым слоем бетона, то наш росток погибнет… В социальной жизни логика та же. Продолжаем аналогию. Поверх бетонной плиты вырастут лишайники, потом они отомрут, образуется почва. На ней обязательно появятся более сложные формы растительного мира.
Так и с фондовым рынком. Только скорость намного выше.
В отличие от базаров с картошкой, луком и творогом, специфический биржевой дух за советские десятилетия был утрачен. Но образовывался он на глазах.
Всему пришлось учиться заново, причём не отдельному человеку, а стране.
Даже названия профессий и функций звучали экзотически. Зато появилось множество контор, которые назвали себя «биржами», но которые лишь обеспечивали место встречи для желающих продать (а в условиях тотального обесценения денег часто обменять) один товар на другой.
И вот лето 1993 года. Я студент на последних в жизни каникулах. Учился я на биофаке. К концу четвёртого курса я понял, что наука не моё, но уйти из университета я не мог, так как два года солдатчины вместо еще одного года студенчества было явно неэквивалентным обменом. Можно разменять качество на количество, но добровольно проиграть и в том и в другом — вариант явно проигрышный.
В общем, практику мне сократили. Образовавшееся дополнительное свободное время я использовал, устроившись работать в один проектный институт военно-строительного профиля. Дворником.
Тогда российские города и подобного рода должности ещё не заполнили выходцы из сопредельных государств. Рубль был слаб, зарплаты малы, разница доходов простого работяги «тут» и «там» ещё не покрывала затрат на переезд и прожитьё, так что наша страна ещё не успела обрасти жирком относительной привлекательности на международном рынке труда.
Оставшийся у меня студенческий год я планировал использовать для переучивания и подработок. В общем, получилось.
В конце июня 1993 года я получил стипендию, причём частично вперёд, что-то около 30 тысяч рублей за три месяца. Деноминация была ещё впереди. 1 доллар США стоил тогда округленно 1 тысячу рублей. Правда и масштаб цен был иным: 100 долларов в месяц вполне хватало на скромную жизнь.
В ту пору уже появились настоящие акции, ваучеры и начиналась приватизация.
В городской газете печатались курсы. Вёл страничку настоящий экономист. Где он брал цифры, — непонятно: настоящих биржевых торгов еще не было.
Сейчас это звучит забавно: в стране чуть ли не в каждом квартале центра города была организация, называвшая себя «биржей». Но в реальности это были какие-то попытки создать площадки по оптовой торговле (часто меновой – бартерной).
Так вот в газете было указано, что акции банка «N-Банк» постепенно дорожают. Таблица печаталась раз в месяц. Мне показалось солидным то, что, во-первых, дорожают, а, во-вторых, постепенно.
В-третьих, газету эту моя семья выписывала долго. И я помнил, что «N-Банк» был одним из первых, кто провёл подписку на свои акции. Дело было еще в СССР, за год с небольшим до конца великой державы. Собственно говоря, «N-Банк» был одним из бывших государственных советских банков. Только 1 тысяча рублей в 1990 году была ещё достаточно крупной суммой. И купить акцию по номиналу семья моя не могла. А тут – акции-то те же, только стоят они 3,3 тысячи рублей. Как бы в три с лишним раза больше. Но ведь деньги-то уже обесценились раз эдак в 500.
Страха, что банк обанкротится, у меня не было. Это была смелость от незнания. Примерно так не боится трёхлетний малыш стоять на подоконнике у открытого окна.
Пришёл я в банк со стипендией за три месяца и ещё из зарплаты добавил.
Сказал, что хочу купить акции. Мне показали отдел ценных бумаг. Принял меня пожилой высокий сотрудник с большим лбом. Сказал, что сейчас подписки нет, но есть на продажу на вторичном рынке акции, исключительно привилегированные, хотя я хотел обыкновенные, голосующие. И цена уже 3,4 тысячи рублей за штуку. Акции обоих видов котировалась одинаково, по крайней мере, в газете было так написано.
Я сказал, что всё равно хочу купить. Прямо жить без них не могу. Мне дали договор. Я всегда читаю документы, стараюсь понять, вникнуть. Меня заинтриговал один пункт: «продавец выступает в роли брокера (дилера)». Одно из последних слов надо было вычеркнуть. Вычеркнуто было слово «брокер». Я спросил: что это значит и почему?
— Молодой человек, вот вы, наверняка, студент. Как вам не стыдно такие вопросы задавать? — услышал я от банковского клерка, которого я принимал за банкира.
Я хотел сперва сказать, что на биофаке меня учили отличать один класс в типе моллюски от другого. Но вместо этого промямлил, что мне стыдно и я исправлюсь.
Так я стал собственником первых 10 акций в жизни.
Первое. Через неделю банк «N-Банк» неожиданно для всех объявил о рекордных дивидендах. Впервые он выплатил акционерам прибыль не за год, а за полгода. И весьма солидную. Так что через месяц мне вернулась половина денег, потраченных мной на покупку акций, при этом сами акции никуда не делись. Остались на руках. И потом ещё принесли дивиденды.
Второе. Осенью я пошел проводить социологические опросы, потом торговал книгами с лотка, который принадлежал еще одному несостоявшемуся биологу. Зимой я закончил курсы на бирже, успешно сдал экзамен на квалификационный аттестат специалиста Федеральной комиссии по ценным бумагам (был тогда такой государственный орган). И вот уже 27 лет я не путаю дилера с брокером, один вид акций с другим, да и фьючерс с опционом не мешаю. Когда однажды меня спросили, чем отличается акция от облигации, то я решил, что это оскорбление, а не профпроверка. Впрочем, тогда я уже занимался деловой журналистикой.
Простите меня, двустворчатые моллюски. Но как специалист по ценным бумагам я родился именно тогда, когда понял, что мне стыдно не знать, чем брокер отличается от дилера.
Третье. После моей покупки ещё через год с небольшим другой банк начал попытку агрессивного поглощения и стал проводить скупку акций «N-Банка» на рынке. Их курс многократно взлетел. В начале 1995 года обыкновенные бумаги стоили уже 220 тысяч рублей, а привилегированные, которые покупались до кучи, по 60 тысяч рублей («старыми»). Да, конечно, инфляция… Но прибавка многократно обогнала ее. В общем, сдал я свои самые первые акции, хотя и не агрессору, а тому же банкиру. Он тряс головой, явно сокрушаясь от моей удачи, а я был недоволен, что он не нашёл для меня когда-то обыкновенных акций.
Первые акции как первая любовь. Ты её не забудешь, но за ней придёт вторая. Невинность штука хорошая, если расстаёшься с ней вовремя. Это и в деловой жизни работает.
«N-Банк» активно защищался, так что предлагал почти ту же цену. Вдобавок тем, кто сдавал акции самому банку, полагалась плюшка – возможность выкупить ценные бумаги, правда не сразу. И по достаточно хитрой схеме через покупку облигаций, которые при погашении можно было отконвертировать в акции.
Четвёртое. Покупка акций «N-Банка» была одной из самых удачных инвестиций в моей жизни. Но это был результат не тонкого расчёта. Бывает, что новичкам везёт не только в рулетке. А главное, ищите свою дорогу в жизни, на ней вам обязательно повезёт.
Пятое. «N-Банк» успешно существует до сих пор. Причем самостоятельно. Агрессор отказался от атаки. А я до сих пор благодаря конвертации состою в рядах его акционеров. Раз в год получаю дивиденды, правда их размер с тех пор в реальном выражении заметно упал. Но поскольку я вынул из банка денег больше, чем вложил ещё в первые годы наших отношений с данным банком, я всё равно в плюсе. Чего и всем читателям желаю.