До начала специальной военной операции коллективные инвестиции у российских розничных инвесторов пользовались большой популярностью. Теперь пришло отрезвление и понимание, что инвестиции в ПИФы и ETF’ы — это не так здорово, как рассказывали ведущие финансовых программ. В сегодняшнем материале автор статьи – практикующий инвестор и журналист Андрей Игнатенко – раскрывает главные минусы коллективных инвестиций: сомнительная мотивация управляющего, отсутствие обещанной диверсификации, «дутая» доходность и многие другие подводные камни ставшего столь популярным инструмента инвестирования.
Почему российский инвестор прошлых лет верил в фонды? С одной стороны, управляющие фондами (всевозможными ПИФами и ETF) поощряли пассивных инвесторов, обещая за скромное вознаграждение и при минимальных рисках продемонстрировать впечатляющую доходность портфеля фонда. С другой стороны, в моде была диверсификация: розничному инвестору со всех сторон объясняли, что нужно диверсифицировать свои активы максимально широко, причём диверсификация должна быть не только по секторам и классам инструментов, но и по валютам. А поскольку всё это сложно и скучно, то можно просто купить паи хорошо диверсифицированного фонда, и управляющие им профессионалы сами обо всём позаботятся.
Эта история пробила большую брешь в финансах розничных инвесторов и сильно подорвала их веру в коллективные инвестиции. Но теперь, когда неквалифицированных розничных инвесторов административным образом ограничили в возможностях приобретать иностранные ценные бумаги внутри страны, интерес к коллективным способам преумножения капитала и фондам может вернуться – в первую очередь, может вернуться интерес к фондам, инвестирующим в иностранные ценные бумаги.
Фонды (в России их чаще всего называют паевыми инвестиционными фондами, ПИФами) есть разные, но суть их одна – это пул коллективных инвестиций. Покупая акцию или пай такого фонда, розничный инвестор покупает долю в его имуществе. В сети можно найти огромное количество статей о преимуществах такого вида инвестирования (причём, не все они будут платными), но если вы станете искать их критику, то найдёте очень мало либо вовсе не найдёте.
Я хочу присоединится к критике коллективных инвестиций (не в связи с санкционными рисками, а вообще). И если вы прямо сейчас задумываетесь о том, чтобы купить паи какого-нибудь фонда, прежде прочтите этот текст.
Изначальная идея коллективных инвестиций — это:
На практике на каждом этапе есть подводные камни.
Однако давайте разберём самые известные проблемы, связанные с инвестициями в фонды.
Фонд может быть пассивным — то есть, инвестировать только в пропорции и веса какого-то существующего индекса, например, S&P500 или РТС — такие фонды называют индексными, и там от управляющего не требуется ничего, кроме как следить за тем, чтобы соотношение ценных бумаг в составе фонда соответствовало индексу. Или фонд может быть активным, и тогда он тоже ориентируется на доходность каких-то активов или же на рост того же индекса РТС. Управляющий не просто собирает аналогичный индексу портфель, а пытается, основываясь на мнениях аналитиков, превзойти доходность этого индекса. Ведь если он этого не сделает, то какой вообще смысл инвесторам покупать паи этого фонда? Они могут просто купить индекс и сэкономить на комиссиях за управление.
Таким образом возникает известная проблема отношений «агент-принципал». Её отлично описывает Эдвард Дубинский, один из авторитетов в мире инвестиций, автор и ведущий ютуб-канала Fintelect:
В чём так называемая «грязная правда»? Она в следующем. Дело в том, что вы, купив ПИФ, ожидаете, что за те деньги, за те комиссии, которые вы платите этому фонду, вы получите соответствующий сервис от управляющего фондом… что он будет стараться изо всех своих сил, чтобы абсолютная доходность этого фонда была максимальной… К сожалению, это не так. Мотивация управляющего фондом не в том, чтобы достичь максимальной доходности для вас, для инвестора. Его работа — побить индекс, с которым будут сравнивать его ПИФ…
Представьте себе, что сегодня 5 января нового года, и вы купили ПИФ, который инвестирует в российские акции. Управляющий фондом прекрасно понимает, что… его цель — побить индекс РТС, скажем, минимально на полтора процента в год… Допустим, что в январе этого же года в первом же месяце он его побил на полтора процента, например, следующим образом: он увеличил вес акций «Газпрома», которые в индексе РТС составляют 15%, он сделал этот вес в ПИФе в 30%, веря, что результаты у «Газпрома», которые выйдут в январе, будут лучше, чем ожидал рынок. И он оказался прав, акции «Газпрома» подскочили, и так как их вес в его ПИФе был больше, чем в индексе РТС, доходность ПИФа была лучше в январе, скажем, на 2%. То есть управляющий уже побил свою планку на весь год.
И мотивация управляющего портфелем изменилась. Побив индекс, с которым он сравнивается… он не хочет дальше рисковать… Поэтому он в конце января фиксирует свою прибыль, меняет пропорции ПИФа и делает их идентичными, зеркальными индексу РТС. Таким образом, в дальнейшем каждое движение индекса РТС будет отображаться движением в ПИФе… В конце года управляющего портфеля выставят гением, потому что он побил индекс РТС на 2%, и эту статистику управляющая компания покажет публике. Скажет: «Смотрите, какие у нас хорошие управляющие портфелями, они всегда побеждают свои сравнительные индексы». А вы, инвестор, который купили этот фонд и заплатили комиссию, фактически не получили от управляющего той работы, которой ожидали. Вы получили работу одного месяца управляющего портфелем.
Казалось бы, парадокс: розничные инвесторы покупают индексные фонды во многом ради диверсификации, но по факту в большинстве случаев не получают её.
Клиенты российских брокеров были ограничены в выборе фондов ещё до санкций, а сейчас и подавно. В мире более 4000 биржевых фондов. Фондов, зарегистрированных на Московской бирже, значительно меньше — даже в лучшие времена (до пандемии, специальной военной операции и санкций) их было 126, при этом только 22 из них соответствовали критериям ETF (индексных фондов). Из этих 22-х ETF Московской биржи лишь 12 фондов были привязаны к индексам акций. И только два из них были привязаны к индексу широкого рынка акций. Между тем, именно индексные фонды, воспроизводящие широкий рынок акций, по мнению их изобретателя Джона Богла, обеспечивает диверсификацию при отсутствии комиссий за активное управление.
Можно сказать, что российский розничный инвестор, покупая паи ПИФов или акции ETF, в девяти случаях из десяти не достигал диверсификации, соответствующей индексу широкого рынка акций. Её можно было достичь, лишь получив статус квалифицированного инвестора (в этом случае перечень доступных фондов шире) или искусно комбинируя инвестиции в разные фонды, доступные неквалифицированным инвесторам (думаю, таким мало кто занимался).
Расходы на управление в активных фондах, разумеется, выше, чем в пассивных (индексных) фондах. И одна из причин, по которой отечественные розничные инвесторы с начала специальной военной операции выбирали ETF, заключалась именно в этом. Но, к сожалению, у нас даже в пассивных фондах расходы на управление были чрезвычайно большими, если сравнивать их с комиссиями, которые берут управляющие в других странах. У зарубежных биржевых фондов обычным делом считаются расходы на управление ниже 0,2% годовых от суммы активов. У наших индексных фондов на Московской бирже расходы на управление — от 0,2% до 1,39% годовых от суммы активов.
Чем больше управляющие компании откусывают комиссионных, тем меньше доход инвестора. Это касается как текущего года, так и будущих лет. Если розничный инвестор сподобится посчитать, сколько возможной прибыли он упустил, ежегодно отрезая от своего капитала комиссии фонда (расходы на управление), скажем, на протяжении 20 лет, то цифра будет пугающе большой. Кстати, это одна из причин того, почему фонды не могут стабильно долго обыгрывать индекс по доходности.
Одна из главных причин, почему мне не нравятся коллективные инвестиции — это чрезмерная активность управляющих. Активно управляемые фонды, которых у нас большинство, хуже индексных по той простой причине, что постоянно перетряхивая портфель ПИФа, управляющий увеличивает издержки. А именно, он увеличивает расходы пайщиков 1) на спредах при покупке и продаже ценных бумаг, 2) на комиссиях брокера и биржи, 3) на налогах с продажи ценных бумаг (чем чаще управляющий ликвидирует позиции и фиксирует прибыль, тем больше налогов платят пайщики).
Успешность работы фондов — величина непостоянная (именно поэтому фонды предпочитают в презентациях показывать статистику за короткий период времени, а не за многолетнюю историю, которой у большинства попросту нет), а затраты постоянны и никуда не деваются (вознаграждение управляющего, комиссии за продажу ценных бумаг, затраты на обновление портфеля, налоги) – следовательно, затраты имеют огромное значение. В долгосрочном периоде тирания сложных затрат оказывается сильнее магии сложных процентов.
Джек Р. Мейер, бывший президент Harvard Management Company, которому удалось увеличить Гарвардский благотворительный фонд втрое — с 8 до 27 млрд. долларов, однажды заявил: «Весь инвестиционный бизнес — это гигантская афёра. Большинство людей считают себя способными найти менеджеров, которые будут демонстрировать высочайшую эффективность, но чаще всего они ошибаются. По моим оценкам, 85-90% менеджеров показывают неудовлетворительные результаты. А поскольку они взимают плату за свои услуги и проведение транзакций, то их деятельность попросту разоряет клиентов».
Вывод таков: если розничные инвесторы тешат себя иллюзией о справедливом устройстве паевых фондов, выживших после санкций, то в интересах сохранения собственного капитала им лучше поскорее взглянуть в глаза реальности: справедливости в коллективных инвестициях не было и не будет.